Вечер-портрет
«Он жил, чтобы оставить след…»
Оформление:
- портрет Р.Гамзатова, годы жизни (1923-2003).
Эпиграф:
«Вам потомки, жить и песни петь,
Брать вершины, набирая силу.
Мы в поэзии добыли медь,
Вы найдете золотую жилу».
Расул Гамзатов…Всего два слова, но в них отразилась целая эпоха, эпоха становления и развития дагестанской литературы, где особое место занимает творчество Расула Гамзатова.
Его поэзия поистине народная: она – о народе и для народа.
Люблю я робкий миг первоначальный,
Когда восходит солнце из-за гор...
И ветер, кроны сонные качая,
Люблю костер, зажженный на поляне.
И самый первый в жизни сенокос.
И фильм, который наш киномеханик
В аульский клуб из города привез.
Люблю зимой бодрящий первопуток,
Когда, как снег, все помыслы чисты.
Люблю гортанный клекот диких уток
И вешний праздник первой борозды.
Люблю и тот апрель: когда в эфире
Послышался взволнованный сигнал
И первый космонавт в подлунном мире;
— Поехали... — застенчиво сказал.
Всего ж сильней люблю я величавый
Простой напев народа моего...
Хоть сладок фимиам столичной славы,
Мне горький дым Цада милей его.
Стихи Расула Гамзатова легко узнать по национальному характеру ее тематики.
Меня просили
Меня просили верным быть горам,
И где б я ни был, я следил за ними.
Душа стремилась в горы, словно в храм,
Где на скале я высек милой имя.
В те времена я часто был в пути,
Я странствовал по джунглям и пустыням,
Считая своим долгом привезти
Оттуда песни, что пою доныне.
И, слушая мелодии мои,
Из странствий привезенные в подарок,
На миг смолкали горные ручьи
И голоса приветливых аварок.
Меня просили, чтоб не забывал
Родной язык я вдалеке от дома,
И я хранил бесценные слова,
Как будто клад, средь речи незнакомой.
Мне нравились другие языки,
Я вникнуть в их мелодию пытался.
Но сердце изнывало от тоски,
Когда в чужой стране я оставался.
И я уже считал по пальцам дни,
Мечтая в горы возвратиться снова,
Ведь речь мою гортанную они,
Как братья, понимали с полуслова.
Мне завещали Дагестан любить,
Отец и мать, и прадедов могилы...
И стая журавлей, как будто нить,
Меня навеки с ним соединила.
Солнечным осенним днем 23 сентября 1923 года в небольшом горном ауле Цада в семье народного поэта Дагестана Гамзата Цадиса родился третий, долгожданный сын Расул (по-арабски означает «представитель», «посланник».)
Как известно, характер, талант и судьба человека лепятся в юности, а юность у Гамзатова была солнечной. Рос он, как и все аульские мальчишки:
Мальчишка горский, я несносным
Слыл неслухом в кругу семьи
И отвергал с упрямством взрослым
Все наставления твои.
Но уходит детство, а с ним – и детские шалости…
Спешат года, как вешняя вода.
Их никогда лежалым камнем жалоб
Не задержать, не возвратить туда,
Где без следа вприпрыжку до Цада
Средь склонов ржавых детство пробежала.
Красота горных хребтов, яркая синь неба, курлыканье журавлей – все это – земля отцов и к ней у поэта всегда было особое трепетное отношение.
Там, где горная гряда, сотворен аул Цада –
Сто домов, сто очагов и до неба сто шагов!
Это мой родной аул, я оттуда в мир шагнул,
С тех высот нырнул в поток своих жизненных дорог.
Но берег меня всегда свет родимого гнезда,
И хранил я этот свет в дни побед и горьких бед.
Там рассвет мой, колыбель, ранней юности апрель,
Первой песни бирюза, горской девочки глаза…
Как истинный горец, свято чтивший обычаи и традиции своего народа, Гамзатов гордился своей маленькой планетой со звучным именем «Дагестан», что в переводе с аварского означает «Страна гор».
Пусть висит в моем доме подвластный руке
Колокольчик над дверью - покоя смутьян,
И пускай у него будет на языке
Днем и ночью одно: «Дагестан! Дагестан!»
И когда в соколиной живу вышине,
Пусть в огне очага, где прописан казан,
Громко искры стреляют, и слышится мне
Стародавний напев: «Дагестан! Дагестан!»
И когда к роднику рассветной росе
Выйдет девушка гор, чтоб наполнить кумган,
Пусть на склонах звенят колокольчики все,
Чтобы слышалось мне: «Дагестан! Дагестан!»
Тема «Дагестан» проходит красной нитью через все творчество аварского поэта.
Когда я, объездивший множество стран,
Усталый с дороги домой воротился,
Склонясь надо мною, спросил Дагестан:
«Не край ли далекий тебе полюбился?»
На гору взошел я и с той стороны
Всей грудью вздохнув, Дагестану ответил:
«Немало краев повидал я, но ты
По-прежнему самый любимый на свете…»
Веками учил ты и всех, и меня
Трудиться и жить не шумливо, но смело,
Учил ты, что слово дороже коня,
А горцы коней не седлают без дела.
В детстве Расул любил слушать отцовские рассказы, народные легенды, сказки и песни, оставившие на всю жизнь свой след в сердце поэта, ставшие для него вещими страницами большой истории его маленького, но гордого народа.
Отчизны простор неоглядно огромен.
Будь всюду как дома, люби эти дали.
Но помни всегда и аул свой, и домик,
Где мать и отец тебя в зыбке качали.
Будь связан с родимым народом. Пусть мал он,
Живущий на кручах, на скалах отвесных,
Тебе, как наследство надежное, дал он
Язык, на котором слагаешь ты песни.
Свои собственные стихи - о школе, о товарищах, об учителях - Расул начал писать, когда ему было 9 лет.
Лучшей школой для него была родная семья с лаской матери и мудростью отца.
Свои собственные стихи - о школе, о товарищах, об учителях - Расул начал писать, когда ему было 9 лет.
Лучшей школой для него была родная семья с лаской матери и мудростью отца.
У очага
Дверцы печки растворены, угли раздуты,
И кирпич закопчен, и огонь тускловат,
Но гляжу я на пламя, и кажется, будто
Это вовсе не угли, а звезды горят.
Звезды детства горят, звезды неба родного,
Я сижу у огня, и мерещится мне,
Будто сказка отца вдруг послышалась снова,
Песня матери снова звенит в тишине.
Полночь. Гаснет огонь. Затворяю я дверцу –
Нет ни дыма, ни пламени, нет никого.
Что ж осталось? Тепло, подступившее к сердцу,
Песня матери, сказка отца моего.
В 11 лет мальчик впервые увидел самолет, который приземлился неподалеку от аула, и свои чувства он выразил в стихотворении, опубликованном в местной газете. Так на небосводе горного Дагестана зажглась маленькая звездочка, ставшая впоследствии «звездой» мирового масштаба.
Долго шел народ мой без дорог,
слишком много испытал он горя:
Современник, мы нашли исток,
Наши сыновья дойдут до моря.
Вам, потомки, жить и песни петь,
Брать вершины, набирая силу,
Мы в поэзии добыли медь,
Вы найдете золотую жилу.
Первых и не первых величин,
Блещут звезды в небесах, и знаю:
На снега моих родных вершин
Смотрит вниз звезда моя родная.
Хватит места ей и всем другим
В небесах, как на земле поэтам.
О, моя звезда, гори своим
Слабым, но неповторимым светом.
И свет звезды Гамзатова, действительно, был неповторим. Летит время, набирая скорость, и вот уже позади школа, педагогическое училище. Меняются профессии, пополняя жизненный багаж. Стихи его мужают, становятся проникновеннее, значительнее.
Без дружбы погиб бы мой малый народ,
Великий лишь тем, что любовью живет.
Нам верная дружба и песня о ней
Нужнее, чем воздух, и хлеба нужней.
Большое значение для формирования его поэтического таланта имела учеба в Московском литературном институте. Здесь он открыл для себя Блока, Есенина, Пастернака, Ахматову, Гейне и перевел на аварский язык стихи и поэмы Пушкина, Маяковского, Лермонтова, Некрасова, Шевченко, Блока, Есенина.
Казалось, что творческий источник поэта неиссякаем. Издано более сорока книг Р.Гамзатова: «Земля моя», «Песни гор», «И звезда с звездою говорит», «Целую женские руки», «В горах мое сердце», «Родина горца», «Колокол Хиросимы» и другие.
С особой теплотой и сыновней любовью относился поэт к маме. И когда она ушла в мир иной, появились стихи – крик одинокой души.
С особой теплотой и сыновней любовью относился поэт к маме. И когда она ушла в мир иной, появились стихи – крик одинокой души.
Тяжко гудит и рокочет медь.
Горько и страшно осиротеть,
Пусть даже прожил ты много лет,
Пусть многоопытен ты и сед!
Мамы не стало. Мама ушла…
И, надрываясь, колокола
Плачут об этом, гудят, гремят …
Эту тягчайшую из утрат
Трудно снести на своей стороне,
А на чужбине тяжко вдвойне.
Находясь в Японии, Расул Гамзатов увидел известный памятник белым журавлям в Хиросиме. Ему рассказали историю о девочке, ставшей жертвой последствий ядерной бомбардировки. Чтобы выжить, ей надо было сложить из бумаги тысячу журавликов, а она так и не смогла этого сделать… Поэт был потрясен. И здесь же он получил известие о смерти мамы.
Мама! На душе – тяжелый гнет.
Жжет меня раскаянье и давит.
С каждым часом боль моя растет
Никогда, наверно, не оставит.
Мама! В ночь мучительную ту
Я, твой сын, с тобою не был рядом.
Тщетно ты меня искала взглядом,
Уходя во тьму и немоту.
Облегчить твоих не смог я мук,
Долг последний свой не отдал маме
И не смыл горючими слезами
Холода с твоих усталых рук.
И не я в февральскую метель
Провожал тебя в твой путь прощальный:
Был тогда я на чужбине дальней,
От тебя за тридевять земель…
Боль, отчаяние, воспоминания об отце, о погибших на войне братьях, о хиросимской девочке с бумажными журавликами, о тех, кто не вернулся с войны домой. Так родилось стихотворение, ставшее самой известной песней - реквием «Журавли».
(Звучит песня «Журавли» в исполнении Марка Бернеса).
Я эту песню написал, родная,
Еще не зная горя сироты.
Я написал ее, еще не зная,
Что в стае журавлей летишь и ты!
Читаешь эти проникновенные (щемящие) строки, адресованные самому дорогому человеку – маме, и понимаешь (осознаешь, ощущаешь, чувствуешь) всю бездну (глубину) его боли, горечь утраты.
(далее стих «Как бы ни манил….»).
Как бы ни манил вас бег событий,
Как ни влек бы в свой водоворот,
Пуще глаза маму берегите
От обид, от тягот и забот.
Если стали сердцем вы суровы,
Будьте, дети, ласковее с ней.
Берегите мать от злого слова, -
Знайте: дети ранят всех больней.
Мать уйдет, и не изгладить шрама.
Мать умрет, и боли не унять…
Заклинаю: берегите маму!
Дети мира: берегите мать!
Чтобы в душу не проникла плесень,
Чтоб не стала наша жизнь темна,
Чтобы не забыть прекрасных песен,
Тех, что в детстве пела нам она!
Издавна горцев считают людьми суровыми и сдержанными в чувствах. Но это не совсем так: и их жизненный путь озаряет любовь: любовь к отчему краю, родному очагу, к матери, к родным и близким. Любовь же к женщине – особая и значимая тема в его поэтическом наследии.
Давай обнимемся мы так,
Чтоб тайно сплетницы вздыхали
И подражанья вещий знак
Влюбленным виделся сквозь дали.
Иди в объятия мои,
Чтоб снег летел, как цвет черешен.
Великий грех не знать люблю,
Ведь только любящий безгрешен.
Любовная лирика Расула Гамзатова находит отклики в сердцах читателей своей гуманностью, благородством, чистотой отношений.
Добро и зло на свете все творят,
Но правит мной понятие иное:
Я слышу речь твою, твой вижу взгляд,
И ничего не стоит остальное.
Прекрасны в мире звезды и рассвет,
Заря и в небе солнце золотое –
Все то, что на тебя бросает свет.
Все остальное ничего не стоит.
Озарен твоею красотою
Родной аул и край любимый твой,
Гора, пугающая высотою,
Любой цветок и камешек любой.
Мне свято все, что связано с тобой, -
Все остальное ничего не стоит!
Помимо любовной лирики в его творчестве присутствуют и философские мотивы.
Утекает детство, как вода,
Утекает детство, но в наследство
Остается людям песня детства,
Память остается навсегда.
Утекает юность, как река,
То, что утекает, не вернется,
От нее лишь подвиг остается,
Память остается на века.
Поэзия дагестанского поэта Расула Гамзатова восхищает своей открытостью, достоверностью описываемых событий, выразительностью слога.
Его стихи переведены на десятки языков: от английского до японского, от арабского до испанского. Поэтому его можно отнести к классикам мировой литературы.
За достижения в области литературы он отмечен многими званиями и премиями Дагестана, России, Советского Союза и мира: народный поэт Дагестана, Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской премии, лауреат Государственной премий РСФСР и СССР, лауреат международной премии «Лучший поэт XX века», лауреат премий Шолохова, Лермонтова, Фадеева.
О жизни и творчестве поэта изданы книги, о нем сняты телевизионные картины «В горах мое сердце», «Кавказец родом из Цада», «Белые журавли».
Многие его стихи стали песнями.
(Звучит песня «Мое пожелание» в исп. В.Кикабидзе).
И мы, современники, полностью солидарны с Сергеем Наровчатовым, который сказал: «Если бы мне предложили назвать десять лучших, на мой взгляд, поэтов – современников, я бы перечислил заветные имена, а в конце добавил: «и Гамзатов». Когда бы список сократили до пяти, я бы тоже в конце сказал: «и Гамзатов».
Наконец, если бы пришлось выбирать одного любимого поэта, я и тут прибавил бы: «и Гамзатов».
И это, действительно, так: в любых сочетаниях, при любой избранности имя Расула Гамзатова всегда будет стоять в ряду лучших.
Памятник
Я памятник себе воздвиг из песен –
Он не высок тот камень на плато,
Но если горный край мой не исчезнет,
То не разрушит памятник никто.
Ни ветер, что в горах по-волчьи воет,
Ни дождь, ни снег, ни августовский зной.
При жизни горы были мне судьбою,
Когда умру, я стану их судьбой.
Поддерживать огонь мой не устанут
И в честь мою еще немало лет
Младенцев нарекать горянки станут
В надежде, что появится поэт.
И мое имя, как речную гальку,
Не отшлифует времени поток.
И со стихов моих не снимут кальку,
Ведь тайна их останется меж строк.
Когда уйду от вас дорогой дальней
В тот край, откуда возвращенья нет,
То журавли, летящие печально,
Напоминать вам будут обо мне.
Я разным был, как время было разным –
Как угол, острым, гладким, как овал...
И все же никогда холодный разум
Огня души моей не затмевал.
Однажды мной зажженная лампада
Еще согреет сердце не одно,
И только упрекать меня не надо
В том, что мне было свыше не дано.
Я в жизни не геройствовал лукаво,
Но с подлостью я честно воевал
И горской лирой мировую славу
Аулу неизвестному снискал.
Пусть гордый финн не вспомнит мое имя,
Не упомянет пусть меня калмык,
Но горцы будут с песнями моими
Веками жить, храня родной язык.
На карте, что поэзией зовется,
Мой остров не исчезнет в грозной мгле.
И будут петь меня, пока поется
Хоть одному аварцу на земле.
В последние годы Расул Гамзатов часто болел: болезнь Паркинсона давала о себе знать…
Поезда уходят и уходят,
Я машу с перрона им рукой.
Дождь ли, снег ли - при любой погоде
Вечный путь они продолжат свой.
Но к конечной станции несется
Поезд тот, в котором еду я,
И уже с судьбой не разминется
Старость наступившая моя.
А в окне мелькают и мелькают,
Как в калейдоскопе, города,
И над ними журавлиной стаей
Улетают ввысь мои года.
Слух мой режет пар колесных скрежет,
И вагоны старые скрипят,
И на полустанках здесь все реже
Фонари сигнальные горят.
То цветы за окнами мелькают,
То летят снежинки с высоты.
То рассвет я в поезде встречаю,
То гляжу в ночную темноту,
И однажды, сам не замечая,
На последней станции сойду.
Предчувствуя неизбежное, великий поэт написал это проникновенное стихотворение с кратким названием «Покаяние»:
Покаяние
Ты прости меня, солнце закатное,
Что на склоне желаний моих
Меня больше, как прежде, не радует
Отблеск этих лучей золотых.
Ты прости, пожелтевшее дерево...
На мосту между ночью и днем
Ничему уже больше не верю я,
Не жалею уже ни о чем.
Ты прости меня, горная родина,
Что тебе я служил не сполна.
Миллионы дорог мною пройдены,
А нужна была только одна.
Тот цветок, что сорвал на вершине я,
У подножья увял уж почти...
Путь мой долгий отмечен ошибками,
Но другого не будет пути.
Колесо мое вниз уже катится,
Где зияет, грозя, пустота,
И в тумане от глаз моих прячется
Моей робкой надежды звезда.
Но не стану просить я Всевышнего
Мои годы земные продлить.
Много в жизни наделал я лишнего —
Ничего уже не изменить.
Ты прости меня, солнце закатное,
Что на склоне желаний моих
Меня больше, как прежде, не радует
Отблеск этих лучей золотых.
3 ноября 2003 года сердце поэта остановилось…
И пусть в свой час подводит жизнь итог,
Я все сказал и сделал все, что мог!
В своем поэтическом завещании он сказал:
- Я жизнь люблю, люблю я всю планету.
В ней каждый, даже малый уголок,
А более всего Страну Советов,
О ней я по-аварски пел, как мог.
Мне дорог край цветущий и свободный,
От Балтики до Сахалина – весь.
Я за него погибну, где угодно,
Но пусть меня зароют в землях здесь.
Чтоб у плиты могильной близ аула
Аварцы вспоминали иногда
Аварским словом земляка Расула –
Преемника Гамзата из Цада.
Похоронен Расул Гамзатов в Махачкале на кладбище у подножия горы Тарки – Тау, рядом с могилой жены Патимат.
И летом, и зимой на его могиле лежат живые цветы. Дорожка к могиле не зарастает травой летом и не заносится снегом зимой.
Истинный поэт живет очень долго и после смерти своей.
Я не старик еще, но все же
Болезни мучают порой...
Когда звонок звенит в прихожей,
Мне кажется —
Пришли за мной.
Все реже любит оставаться
Наедине со мною век.
Все резче дальний гул оваций
Летит на голову, как снег.
Но на земле ничто не вечно —
Всего мгновение одно
Играет музыка беспечно
И смотрит женщина в окно.
Не променяю на бессмертье
Прощальный взмах ее руки...
Еще любовь моя безмерна
И мускулы, как сталь, крепки.
Пускай зовет остепениться
Меня седая голова,
Вино по-прежнему искрится,
Рождая светлые слова.
Мои шаги все тяжелее,
И все короче долгий путь...
Но все равно ты не сумеешь,
Двадцатый век меня согнуть.
Подошел к своей завершающей стадии наш вечер – портрет «Он жил, чтобы оставить след…», посвященный 90-летию со дня рождения дагестанского поэта Расула Гамзатова.
Для нас, представителей старшего поколения, которым выпала особая честь – жить и в XX и в XXI веках, имя Расула Гамзатова – значимо и весомо. Мы «открыли» для себя его поэтический дар еще в далекие для вас 70-е годы XX века, но до сих пор его стихи радуют и волнуют, легкий слог позволяет нам живо представить то или иное явление жизни, сочувствовать и сопереживать его лирическому герою.
Вам же еще только предстоит счастливая возможность познакомиться с этим удивительным поэтом XX столетия.
Они связали эти времена
В туманно-теневое средоточье.
И если Пушкин - солнце, то Гамзатов
В поэзии пребудет белой ночью…
И ты, распад всемирный, не убий
Ту связь времен, - она еще поможет.
Ведь просто быть не может двух Россий,
Как и двух Гамзатовых не может!
Комментариев нет:
Отправить комментарий